Дело человека [Дело для настоящих мужчин] - Дэвид Герролд

Она говорила: — … все еще не согласна. Это нечестно!

— Это факт жизни, майор! Мы все расходуемся. — Я не разобрал, чей это голос. Мистер Смуглый?

— Не в этом дело! Это мелкая операция! И скользкая!

— Она необходима! Мы вынуждены обстоятельствами. Решение уже принято…

Внезапно стало тихо, словно кто-то понял, как громко они болтают и шикнул. Я нахмурился на себя в зеркале. Теперь что за чертовщина? В какую кроличью нору попал я на этот раз?

Я зачесал волосы назад, сплеснул лицо водой, тщательно вытерся, сосчитал до десяти и вышел в комнату.

Остался только Валлачстейн. Остальные ушли: Лизард, японская леди, мистер Смуглый.

Валлачстейн сказал: — Я попросил их удалиться. Становилось немного шумно.

— Вы не хотели, чтобы я что-то услышал?

— Может быть. Я хочу предложить вам работу. Она слегка опасна. Но мне кажется, вы подготовлены к ней.

— Почему?, — спросил я.

— Потому что вы один из немногих, кто обладает как научным фундаментом, так и собственным опытом с хторрами в поле.

— Что за работа?

— Я хочу перевести вас в секцию слежения за хторрами.

— Я думал, что уже в ней.

Он покачал головой: — Это не постоянная операция. Это временная поддержка линии, пока мы пытаемся понять, против чего мы в действительности. Мы собираем вместе тех, в ком немного больше ответственности. Вам придется делать в основном то, что и в Альфа Браво — искать и уничтожать бункеры заразы. Единственное различие в том, что мы будем использовать эту команду для развития методов захвата хторров живыми — если сможем. Единственный живой образец, который мы имеем сегодня, может быть атипичным экземпляром. Я слышал, вы видели его.

Я кивнул.

— Так как это звучит для вас, Маккарти?

Я пожал плечами: — Это не совсем то, что я имел в виду. Я хочу быть назначенным в Научный Центр здесь. Я хочу закончить работу, которую начал с образцами.

Валлачстейн жестом отмел это: — Не беспокойтесь. Пусть кто-нибудь из нажимателей кнопок у Молли играет с этой чепухой. Мы захватываем такие вещи каждый раз, когда находим гнездо. Единственная причина, по которой мы все еще собираем их, это так занять секцию доктора Партридж, чтобы они не могли впутаться где-нибудь еще. До сих пор это срабатывало. Мы держим человека в ее секции, чтобы сообщать нам, когда прибывает что-нибудь интересное. Мне кажется, вы знакомы с ним. Кстати, весьма хороша работа, доказывающая, что хторры живут под красным солнцем.

— Благодарю вас. Но она не закончена.

Он покачал головой: — Это неважно. Это образцы неважны.

— Что?! Тогда почему нас привезли срочным рейсом?

— А вы догадайтесь. Что вы доставили?

— Тысяченожек. Растения. Соскобы.

— Чепуха. У нас уже были такие образцы.

— … яйца хторров!

— М-м-м. Может быть. Узнаем, когда они вылупятся. — Это явно не произвело на него впечатления. — А что еще? Что вы привезли ценой в пятьдесят тысяч кейси?

— О! — Коробочка. Микрочип памяти.

Валлачстейн кивнул: — Все остальное было просто прикрытием. По правде говоря, я хотел, чтобы вы их забыли.

— Что? Почему?

— Оглянитесь, видите этот город? Он выглядит живым, правда? Ошибаетесь. Он слишком велик. Его нельзя поддержать. Нам не нужны эти люди. Он рухнет — это всего лишь вопрос времени.

— Я думал, что правительство хочет вернуть людей в города.

— Они и занимается этим. Но с военной точки зрения это плохая идея. Что если начнется еще одна чума? Мы снова потеряем все. Мы не можем рисковать. Нет, мы более чем когда-либо убеждены в необходимости децентрализации, особенно наших лабораторий. Я хочу, чтобы каждая часть в стране изучала хторров независимо. Мы должны полностью восстановить нашу сеть к концу следующего месяца и вы будете в двусторонней связи с каждым, кто работает одновременно с вами. Я обещаю вам это. Вы будете на связи с лучшими нашими головами.

— Я не понимаю, — сказал я. — Утром я был для вас всего лишь занозой в заднице. Раздражением. Что изменилось?

— Мы поняли, как уравновесить активы и пассивы, вот и все.

— Да?

Он вежливо улыбнулся: — Вы не глупы, Маккарти. Когда сидите за терминалом. Но иногда вы не замечаете, что у вас под носом. Мне казалось, что теперь вы понимаете.

— Что ж, не понимаю.

— Похоже на то. Вы особо ценны. Вы знаете нечто, что никто не знает. Вы знаете, что иногда бывает четыре хторра в гнезде.

— Но никто мне не верит.

— Я верю, — сказал он. — И еще много людей. Очень важных людей.

— Что?

— Этот блок памяти. На вас был шлем, помните?

Прошла секунда, пока до меня дошло, о чем он говорит. — Но… Обама сказала, что блок сдох…

— Она защищала вас. Она не знала, важно это или нет. Она не могла оценить коллизию самостоятельно. Поэтому она передала блок по нестандартному каналу. Вы доставили его сами.

— Вы смотрели его?…

Он кивнул: — Все мы смотрели. И запись дознания. Хторр весьма страшен.

Некоторое время я не мог перевести дыхание.

— Вы в порядке?

— Нет, — сказал я. Я смотрел на него. Чувствовал, как бьется сердце. — Мне надо знать. Что показал блок? Мог ли я… успеть? То-есть, мог ли я спасти Шоти?

Он ответил тихо: — Да.

Я словно врезался в стену вины. Я сполз на пол, на колени. Мне было слишком больно, чтобы плакать. Я уперся в ковер руками, чтобы поддержать себя. Я чувствовал, что падаю. Голова горела, я был словно в западне. Меня тошнило. Желудок отяжелел и дергался. Я хотел умереть…

Я пришел в себя плача, уткнувшись в колени Валлачстейна. Он осторожно похлопывал по моему лицу прохладным мокрым полотенцем. Увидев, что я открыл глаза, он отложил полотенце. Мягко потрепал по волосам. — Как ты чувствуешь себя, сынок?

— Погано. — Слезы еще катились по щекам.

— Хорошо. Так ты и должен чувствовать. — Он продолжал гладить меня по волосам. Хотелось, чтобы это продолжалось. Это совсем не казалось странным.

— Я хочу домой, — сказал я. — Я хочу покончить с этим! Я не желаю так! — Я снова плакал. — Я хочу, чтобы мама сказала мне, что снова все хорошо!

— Да, — сказал Валлачстейн. — Я тоже хочу.

Тогда я начал смеяться. Слишком больно было снова плакать. Я мог только смеяться.

И плакать.

А потом снова смеяться.

Валлачстейн снова вытер мне лицо влажным полотенцем: — Как ты теперь себя чувствуешь?

— Лучше. Спасибо. — Я понял, как странно должна выглядеть эта сцена, и почувствовал себя неуютно. Попытался встать. Он удержал меня, потом сказал: — Ладно, вставай. Я хочу поговорить с тобой.

— Да, сэр. — Я встал.

— Мы знаем теперь, что что-то происходит с хторрами последние семь-восемь недель. Мы начали терять команды и не понимали, почему, просто они уходили на гнездо и не возвращались.

У нас были предположения, но не было доказательств, поэтому мы выслали

команды с камерами и радио. Потеряли две и все еще ничего не знали. Ваша команда — первая, которая вернулась. Ваш клип — нужный нам ответ. Мы уже обнаружили еще два гнезда с четырьмя хторрами. Оба нейтрализованы. Мы уже изменили наши процедуры. Вы спасли множество жизней.

— Хотелось бы, чтобы об этом сказали раньше.

Валлачстейн снова вытер мне лоб полотенцем. — Я думал, что вы должны были пересмотреть свои действия, после того, как прибыли, и найти ответ сами. Мы не были уверены в том, какого сорта клоуны вы с другом. Мы все еще не уверены в вашем друге, но он занят чем-то и держится в стороне, и мне кажется, что я по крайней мере должен быть ему за это благодарен. Возможно, я мог бы найти для него чего-нибудь, где он не мог бы натворить много хлопот.

Я пропустил все мимо ушей. Это ничего не меняло. — Я не спас Шоти.

— Верно. Он мертв, — ответил Валлачстейн, — и, похоже, таким и останется.

Я сел и глянул на него: — Весьма бездушно.

— Знаю, что это так выглядит, — сказал он. — Форман был прав относительно тебя.

— Форман?

— Как ты думаешь, о чем было интервью? Я хотел знать твое отношение к уничтожению хторров и насколько искренним я могу быть с тобой.

— Что он сказал?

— Что я должен сказать тебе всю правду и ничего больше. Он предупредил, что ты тяжело воспримешь ее.

— В самом деле?

— Да. — Он улыбнулся. — Ну и как, ты хочешь эту работу?

— Не знаю. Я снова буду на передовой?

— Тебе также повысят звание.

— Насколько?

— До лейтенанта.

— Вы шутите.

— Хотел бы. Только офицеры привлекаются к этим исследованиям. Поэтому, если мы хотим добавить члена команды, нам надо сделать его офицером.

— Я могу оставаться «прикомандированным гражданским персоналом»?

Он покачал головой: — Никакой невоенный персонал не допущен к операциям секции слежения. Так каков твой выбор?

— У меня есть время немного подумать?

— Ответ мне нужен сегодня вечером. Поэтому мы пришли к тебе так поздно. Нам надо было принять некоторые решения. Некоторые из них вызваны событиями этого утра. И ты — тоже часть этих решений. Мне пришлось выкручивать руки, чтобы взять тебя на борт. Теперь либо бери ее, либо уходи.